Крестьянская реформа 1861 года - известная также как отмена крепостного
права — реформа упразднившая крепостное право
в Российской империи. Явилась первой по времени и наиболее значимой из
реформ императора Александра II.
Освобождение крепостных
Уже давно Александр сознавал,
что в его стране существует чудовищный анахронизм – крепостное право.
Во Франции этот институт был упразднен в 1789 году, в центральной Европе
чуть позже, и Россия, таким образом, отставала от своих соседей не
менее чем на полвека. Этот феномен вызывал еще большее удивление с
учетом того, что в древней Московии работники были вольными людьми.
Правительство лишило крестьян права менять место жительства, поскольку
так было легче набирать их в солдаты и осуществлять над ними налоговый и
административный контроль. Петр Великий еще более усугубил положение
этих несчастных, стерев существовавшее до него различие между людьми,
прикрепленными к земле, и собственно рабами. Либеральная Екатерина II и
ее сын Павел I продолжили дело закабаления крестьян, раздавая населенные
ими земли своим фаворитам. Между хозяевами и крепостными лежала
глубокая пропасть. В забитом, униженном мужике едва ли можно было
угадать современника и соотечественника его помещика, воспринявшего
западный образ жизни. Последний имел в своем распоряжении человеческий
скот. Он продавал, женил, наказывал, отправлял в солдаты на двадцать
пять лет принадлежавшие ему «души». Желая облегчить участь крепостных,
Александр I в то же время боялся поколебать устои российского
самодержавия и вызвать недовольство дворянства. Его преемник Николай I,
несмотря на свои похвальные намерения, также отступил перед
бескомпромиссной позицией землевладельцев. В конце своей жизни он
однажды признался:
цитата:
«Трижды я предпринимал атаку на крепостное право и трижды терпел неудачу. Очевидно, это знак Провидения»
». Вне всякого сомнения, он делился с сыном своими тревогами. Он даже
назначил Александра председателем одного из Тайных комитетов, чья задача
заключалась в изучении возможности постепенного освобождения крестьян.
Разумеется, этот комитет прекратил свое существование, так и не
добившись каких-либо результатов. Теперь, когда Николай I отошел в мир
иной и завершилась Крымская война, Александр II вернулся к этой
проблеме, полагая, что выполняет тем самым волю покойного. Он должен был
попытаться сделать то, что не удалось сделать его отцу. Эта задача,
считавшаяся невыполнимой, завораживала и пугала его. В России на
шестьдесят один миллион населения приходилось пятьдесят миллионов
крепостных, из которых двадцать шесть миллионов принадлежали короне, а
двадцать четыре – дворянам, мелким и крупным помещикам. Другими словами,
на одного свободного человека приходилось шесть несвободных. Одни
крепостные выполняли функции слуг, другие обрабатывали помещичьи земли,
третьи, выплачивая своему хозяину оброк, выбирали себе работу по своему
усмотрению за пределами поместья, иногда даже в городах. Но, несмотря ни
на что, все они представляли собой не более чем имущество своего
хозяина. Последний, взамен подчинения со стороны крепостных, должен был
обеспечивать им покровительство и поддержку. Завися от него, они были
защищены от голода или высылки. С одними добродушные и богатые хозяева
обращались хорошо, другие подвергались нещадной эксплуатации,
хищническим поборам и жестоким издевательствам со стороны злобных и
всемогущих управляющих, заботившихся лишь о том, как бы набить свои
карманы.
цитата:
«Идея
освобождения крепостных отнюдь не была популярной в нашем обществе в
40-х годах, – напишет Лев Толстой в своих „Воспоминаниях", – Владение
крепостными по наследству казалось делом вполне естественным и
необходимым».
Сельское хозяйство, в котором трудились ленивые и лукавые работники,
приходило в упадок. Увеличение количества дней барщины не способствовало
пополнению амбаров. Измученные крепостные пускались в бега. Целые
деревни поднимались против своих хозяев, и для подавления бунтов
приходилось привлекать войска. За период 1850–1854 годов произошло 40
крестьянских восстаний. Шеф жандармов Бенкендорф пишет в своем донесении
императору:
цитата:
«Из
года в год среди крепостных крестьян все шире распространяется идея
свободы. Случись война или эпидемия, и могут появиться люди, которые
воспользуются ситуацией в ущерб интересам правительства»
В окружении Александра начали раздаваться голоса по поводу того, что
крепостное право является противоестественным пережитком прошлого и что
нужно предусмотреть меры по его отмене во избежание социальной
революции. Сторонники освобождения имелись в обоих противоборствовавших
лагерях, на которые разделились российские интеллектуалы. «Западники»,
желавшие, чтобы Россия восприняла опыт развития западноевропейских
стран, и «славянофилы», ратовавшие за возврат к старым национальным
традициям, сходились в одном – в необходимости и безотлагательности
реформ. В своем меморандуме, представленном императору, славянофил
Сергей Тимофеевич Аксаков осуждает нововведения Петра Великого, который,
отойдя от русских реалий, создал в стране атмосферу насилия. Другой
известный славянофил Кошелев умоляет царя созвать в Москве, «истинном
центре России», делегатов со всей земли русской, чтобы выслушать их
предложения относительно освобождения крепостных. Профессор Погодин,
принадлежавший к тому же лагерю, заклинает Александра отказаться от этой
«злополучной системы». Западники упирали на то, что стыдно быть
единственным государством в Европе, где не уважается человеческое
достоинство. Язвительная и тонкая Анна Тютчева так характеризует различия между двумя кланами российской элиты:
цитата:
«У
нас существуют два вида образованных людей: одни читают иностранные
газеты и французские романы или вовсе ничего не читают; каждый день они
ездят на балы или рауты, искренне восхищаются какой-нибудь примадонной
или тенором из итальянской оперы, ездят на воды в Германию и обретают
центр тяжести в Париже. Другие же ездят на балы и на рауты только в
случае крайней необходимости, читают русские газеты, пишут по-русски
очерки, которые никто никогда не публикует, рассуждают невпопад об
освобождении крепостных и свободе прессы, время от времени посещают свои
поместья и презирают женское общество. Этих последних называют
славянофилами».
Славянофилы и западники не единственные, кто подталкивал Александра к
действию. На том же настаивали и некоторые члены его семьи. Во главе
этих сторонников реформ стояли его младший брат, великий князь
Константин, и тетка, великая княгиня Елена, вдова его дяди Михаила. Дочь
герцога Пауля Вюртембергского, Елена получила у себя на родине
блестящее образование под руководством прославленного Кювье. Она любила
поражать общество знаниями и смелостью суждений. Благодаря ее усилиям
был организован корпус сестер милосердия во время Крымской войны. «Ваши
устремления возвышенны и достойны восхищения, – пишет ей император. – Вы
утерли не одну слезу, залечили не одну рану, утешили не одну
осиротевшую семью». В своем отвращении к крепостному праву великий князь
Константин превосходил великую княгиню Елену. Зерна гуманизма,
зароненные Жуковским, дали в его душе еще более сильные всходы, чем в
душе Александра. Он открыто провозглашал себя либералом. Назначенный
главным адмиралом флота, он отменил телесные наказания на кораблях и
улучшил питание матросов. В своих беседах с Александром он убеждал брата
в необходимости быстрых решений. Горчаков утверждал, что за границей
многие, желая унижения России, очень рассчитывают на социальную
революцию в стране. Александр колебался. В начале своего правления он
заявил представителям московского дворянства: «Вы сами прекрасно
понимаете, что нынешняя система владения крепостными душами не может
оставаться неизменной. Лучше отменить крепостное право сверху, чем
дожидаться, когда оно будет отменено снизу. Прошу вас поразмыслить о
средствах выполнения этой задачи». Итак, царь обращается к
дворянам с просьбой помочь ему лишить их собственности. Он понимал, что
ничего не сможет сделать без поддержки этого класса богатых и
влиятельных людей, чьи представители занимали высшие посты в
государстве. Какой бы властью самодержец ни обладал, для претворения
своих намерений в жизнь он нуждался в доброй воле тех, кто контролировал
управление страной вплоть до самых отдаленных ее уголков. Однако
дворяне отнюдь не желали добровольно отказываться от своих привилегий.
Если отдельные просвещенные умы с энтузиазмом восприняли идею
освобождения крестьян, основная масса землевладельцев отвергала ее,
считая несправедливой, опасной и даже антирусской. Неужели царь
осмелится покуситься на порядок вещей, освященный столетиями? –
задавались они вопросом. Проповедуя необходимость освобождения
крепостных, он поворачивается спиной к Екатерине Великой и превращается
во француза, англичанина, немца! Тщетно Александр пытался заинтересовать
своими планами, еще довольно туманными, представителей высшего
провинциального дворянства, наносивших ему визиты в Санкт-Петербурге.
Каждый раз он натыкался на стену почтительной глухоты.
