Не отчаиваясь, Александр учредил в январе 1857 года Тайный комитет,
состоявший из высших сановников, включая Орлова, Долгорукого,
Адлерберга, Гагарина, Панина и Ростовцева. После множества совещаний
этот комитет признал, что «крепостное право само по
себе является злом, от которого следует избавиться», и что «этот
институт подлежит обязательной ревизии». Но это была лишь формула вежливости. После беседы с царем Киселев пишет в своем дневнике:
цитата:
«Судя
по всему, император твердо вознамерился освободить крепостных, но его
донимают со всех сторон, доказывая ему, что эта реформа столкнется с
непреодолимыми препятствиями и что она связана с огромным риском»
В самом деле, большинство членов Тайного комитета, несмотря на свои
заявления, были настроены враждебно в отношении императорской идеи. Эти
господа прилагали все усилия, чтобы затянуть дискуссию в надежде, что
данный проект, как и предыдущие, утонет в горе бумаг. Разъяренный этими
проволочками, император ввел в состав комитета своего пылкого брата
Константина. Работа пошла несколько быстрее, однако постоянно возникал
один и тот же трудноразрешимый вопрос: можно ли освобождать крестьян без
предоставления им земли? Не дать им земли значило обречь их на голодную
смерть. Дать им землю значило ограбить землевладельцев. Выразитель воли
«рабовладельцев» князь Гагарин заявил, что распределение между
крестьянами пахотных площадей приведет сельское хозяйство России к
полному упадку. По его мнению, самое большее, что им следовало
предоставить, – право пользования собственными домами. Чтобы выйти из
этой патовой ситуации, Александр прибегнул к уловке. В Литве, где
условия ведения сельского хозяйства были особенно тяжелыми, Николай I
ввел систему «инвентаризации», которая определяла взаимоотношения хозяев
и крепостных. Она не устраивала ни ту, ни другую сторону, и
землевладельцы региона обратились к царю с просьбой пересмотреть ее.
Александр воспользовался этим предлогом и в своем предписании от 20
ноября 1857 года приказал генерал-губернатору Назимову создать в
Ковенском, Виленском и Гродненском уездах специальные комитеты,
призванные изучить возможности освобождения крепостных путем определения
их способности выкупить в течение определенного периода времени свои
дома с прилегающими участками земли, и временно использовать эти участки
для удовлетворения своих насущных потребностей до тех пор, пока они не
смогут выкупить их. Царское предписание было доведено до сведения
губернаторов и предводителей дворянства всех губерний, дабы побудить
других землевладельцев последовать примеру трех литовских уездов. 9
декабря, принимая дворян Санкт-Петербурга, царь заявил им: «Я привык
доверять дворянству и возлагаю на вас свои надежды. Мне хорошо известно,
что решение этой задачи потребует большой работы… Никакие отсрочки
более не допустимы. Необходимо незамедлительно взяться за решение этой
проблемы. Такова моя воля». Он распорядился, чтобы эта встреча получила
широкое освещение в прессе. Просвещенная элита российского общества была в восторге от смелой инициативы императора.
цитата:
От
всего сердца поздравляю вас с этим великим событием» – пишет публицист
Колбасин Ивану Тургеневу. Критик Анненков тому же Тургеневу: «Близится
день, когда мы сможем сказать себе в смертный час: „Теперь я совершенно
честный человек"». Тургенев Льву Толстому: «Столь долго ожидаемое
событие должно вот-вот произойти, и я счастлив, что дожил до этого
момента».
Собравшиеся на грандиозный банкет университетские профессора, высшие
чиновники, богатые купцы, литераторы и художники всех направлений
славили имя монарха. Катков, издатель «Русского Вестника», произнес
взволнованную речь.
цитата:
«Сегодня
один из тех дней, когда все люди с учащенно бьющимися сердцами
объединяются в общем душевном порыве. Счастливо поколение, на долю
которого выпадает такое. Спасибо Небесам, что мы принадлежим к этому
поколению. Благослови Господь нашего царя и его начинание! Пусть он
правит долго, и пусть долго будет источником света и благодеяний для
нашей родины!» Гости со слезами на глазах подняли бокалы под портретом
Его Величества, обнялись и запели «Боже, царя храни!».
Один за другим в губерниях создавались комитеты, подобные литовскому.
Местные администраторы шли на это из страха, как бы крестьяне, узнав о
намерениях царя, не подняли восстание в случае, если ничего не будет
меняться. Поскольку выработка условий освобождения крепостных стала
главным предметом публичных дискуссий, Александр решил, что больше не
имеет смысла скрывать деятельность Тайного комитета, и 8 января 1858
года учредил «Центральный комитет по делам крестьян». Задача этого
комитета заключалась в изучении результатов деятельности провинциальных
комитетов. В конечном итоге все зависело от этих небольших групп людей,
рассеянных по всей необъятной территории империи. Однако среди них не
было единодушия. Помимо нежелания многих помещиков расставаться с землей
и крепостными, существовало различие интересов между дворянами северных
губерний, где в силу низкой плодородности почв была лучше развита
промышленность, и южных, где сельское хозяйство составляло основу
экономики. Первые, зависевшие от личного труда как крестьянина, так и
рабочего, были готовы тут же уступить свои земли, лишь бы за них дали
хорошую цену. Вторые соглашались освободить своих крепостных, но хотели
сохранить земли, важный источник доходов. Рядом с этими
консервативно настроенными землевладельцами постепенно формировалось
меньшинство сторонников отмены крепостного права.
цитата:
«Эти
люди, – пишет губернатор Владимирской губернии, – надеются, что
реформа, которую они считают абсолютно необходимой, успокаивает буйные
головы, способствует налаживанию отношений между землевладельцами и
крестьянами и, в конечном итоге, провоцирует повышение цен на землю».
Именно на этих людей доброй воли будут отныне опираться император и его
ближайшие сподвижники. Престарелый министр внутренних дел Ланской
назначил своим заместителем протеже великой княгини Елены Николая
Милютина. Этот энергичный и здравомыслящий человек, сторонник
справедливости и прогресса, был обвинен врагами в том, что он является
революционером. В самом деле, у него было почти мистическое восприятие
неотложности отмены крепостного права. Чтобы ускорить ее осуществление,
он призвал в качестве советников выдающихся деятелей, таких как
Соловьев, Самарин, князь Черкасский и ряд других, вместе с которыми
учредил две «редакционные комиссии» (впоследствии они объединятся в
одну), разработавшие юридическую базу реформы. Их деятельность возглавил
Ростовцев.
Император лично вмешивался в ход дискуссий на
заседаниях комиссий и устраивал разносы тем, кто тормозил их работу. На
полях одного из докладов он написал, что решил предоставить крестьянам
землю в собственность,«дабы они не превратились в бродяг».
И в подтверждение этого своего решения 20 июня 1858 года Александр
издал указ о передаче государственных земель в распоряжение земледельцев
и наделении последних гражданскими правами.
И в подтверждение
этого своего решения 20 июня 1858 года Александр издал указ о передаче
государственных земель в распоряжение земледельцев и наделении последних
гражданскими правами.
Годом позже, в конце июля 1859 года,
сорок четыре губернских комитета подготовили свои заключения, и их
представители съехались в Санкт-Петербург для отчета перед редакционными
комиссиями. И тут же между сторонниками и противниками реформы начались
раздоры. «Рабовладельцы» во главе с Шидловским и Безобразовым обвиняли
членов редакционных комиссий в желании разорить дворянство и установить
социализм, предвестник анархии. На полях писем Шидловского и
Безобразова, адресованных лично императору, его рука оставила гневные
комментарии: «Вот какие мысли бродят в головах этих господ… Самая
настоящая софистика!» Он пишет Ростовцеву, являвшемуся главной мишенью
критики консерваторов: «Если эти господа вообразили, будто способны
испугать меня своими демаршами, то они ошибаются. Я слишком убежден в
справедливости нашего святого дела, чтобы меня кто-то мог остановить. Но
меня постоянно преследует один и тот же вопрос: как осуществить эту
идею? В этом, как и во всем прочем, я полагаюсь на Бога и на помощь тех,
кто, подобно вам, видит в реформе спасение и будущее счастье России.
Берите пример с меня, не теряйте мужества, хотя нам с вами и приходится
нелегко. Помолимся Господу, чтобы Он просветил и укрепил нас».
Вскоре Ростовцев заболел, изнуренный тяжелой работой и клеветническими
нападками своих врагов. Силы быстро оставляли его. Он сказал одному из
своих близких:
цитата:
«Если
мне суждено умереть сегодня, то я умру со спокойной совестью. Я честно
выполнил свой долг перед императором. Кажется, мне удалось сдвинуть это
святое дело с места. Я верю в твердость царя. Господь не оставит
Россию».
Александр явился к постели больного. Увидев его, Ростовцев с трудом произнес: «Ваше Величество, не дайте запугать себя!» Это были его последние слова.
Александр тяжело переживал эту потерю. Кем заменить человека, который
так хорошо его понимал? В его окружении ожидали назначения другого
великого либерала. Выбор Александра пал на графа Виктора Панина,
министра юстиции, старого соратника Николая I. Сухой бюрократ и педант,
черствый по отношению к своим подчиненным и презиравший народ, это был
яростный противник реформы. Однако перед монархом он испытывал священный
трепет. Александр надеялся, что этот человек, пользовавшийся доверием у
оппозиционеров, сумеет, из почтения перед самодержавием, убедить их
подчиниться воле царя.
Другими словами, он рассчитывал уговорить
наиболее непримиримых землевладельцев с помощью одного из них, который
действительно в дальнейшем будет преданно претворять его идеи в жизнь.
Великой княгине Елене, которая не скрывала своего беспокойства, он
сказал:
цитата:
Вы
не знаете этого человека. Все его убеждения сводятся к подчинению моей
воле». Самому же Панину он заявил: «Вы должны взяться за это дело со
всей ответственностью. Я всегда почитал вас человеком чести и уверен,
что вы меня не разочаруете».
Что же касается Панина, тот с грустью поведал великому князю Константину:
цитата:
«Если
я прямо или косвенно признаю, что придерживаюсь по этому поводу мнения,
отличного от мнения императора, то сочту своим долгом отказаться от
него и буду действовать с удвоенной энергией наперекор своим собственным
чувствам».
Вне всякого сомнения он был искренен в своем признании, но Александр
проявил очевидную наивность, решив, что механическое подчинение высшей
воле способно заменить в работе государственного деятеля душевный порыв.
Несмотря на личину реформатора, в душе Панин останется ретроградом.
Вступив в должность, он сразу же высказался против предоставления
крестьянам земли в вечное пользование и за то, чтобы оставить за
помещиками право полицейского надзора в их владениях. В скором времени
между ним и Николаем Милютиным вспыхнула ссора. Раздосадованный царь
выступил в роли арбитра и уладил этот конфликт. Сталкиваясь с упорным
сопротивлением своим требованиям, он иногда сомневался, не слишком ли
редакционные комиссии склоняются в пользу крестьян в ущерб
землевладельцам.
Объемистые подборки материалов, подготовленные
редакционными комиссиями, одна за другой ложились на стол председателя
Центрального комитета князя Алексея Орлова. Однако в конце 1859 года
этот обаятельный и авторитетный человек, восхитивший французов во время
Парижского конгресса, слег в постель и был вынужден отойти от дел. Царь
назначил на его место своего брата великого князя Константина, только
что вернувшегося в столицу из девятимесячного путешествия по Европе,
Востоку и Палестине. Константин покинул Россию, спасаясь от интриг,
которые плелись против него при дворе. Вернувшись на родину, он вновь
стал объектом клеветнических нападок. В Центральном комитете вокруг него
сплотились четверо сторонников реформ. Однако им противостояли пять
противников во главе с Паниным, упорно отстаивавшим абсолютное право
собственности и право на местный полицейский надзор землевладельцев.
Император в нетерпении давил на брата, дабы тот пришел к компромиссу со
своими оппонентами. Устав от ссор и споров, после сорока бурных
заседаний, князь Константин согласился уменьшить размеры земельных
участков, выделявшихся крестьянам. 26 января 1861 года император, лично
присутствовавший на последнем заседании Центрального комитета, заявил,
что не допустит дальнейших поправок и отсрочек. Закончил он свое
выступление ультиматумом:
цитата:
«Я
желаю, я требую и я приказываю, чтобы все было закончено к 15 февраля.
Вы не должны забывать, господа, что в России разрабатывает и издает
законы самодержавная власть».
